О земле и небе, суевериях и традициях, смелости и ответственности

Человек неба.

Об авиации

Можно сказать, что в авиации я человек случайный, хотя и потомственный военный. Прадед служил унтер-офицером еще в царской, потом в Красной Армии. Оба деда прошли Великую Отечественную войну. Отец — военно-морской офицер.

Я поначалу думал о море: с детства вокруг одни тельняшки да ленточки. Но как-то в десятом классе нас собрали в военкомате, и там какой-то полковник рассказывал о летчиках. Из них, сказал, набирают в отряд космонавтов. И еще такая фраза запомнилась: "Со знаниями разберемся, лишь бы здоровье было". И я подумал: это мое. Знания есть, и здоровья у меня было хоть отбавляй. Долго не раздумывал: решил идти в летчики-истребители. Тогда их готовили два училища — Харьковское и Черниговское. Я взял карту СССР, приложил к ней линейку. Черниговское оказалось ближе на пару сантиметров. Так и решилась моя судьба.

Теперь я летчик-снайпер. Это следующая ступень после летчика первого класса — высшей категории мастерства. Летчик первого класса должен уметь в небе все, это подразумевает его квалификация. Летчик-снайпер должен иметь не просто большой налет часов на различных типах самолетов, но и выполнять все сложнейшие элементы на оценку не ниже "отлично". В транспортной авиации это, например, умение поднять и посадить самолет при самом жестком минимуме погоды. А в истребительной и бомбардировочной авиации это элементы боевого применения — точное попадание при бомбометании, при пуске управляемых ракет. Летчик-снайпер не может не попасть в цель.

Конечно, сейчас я беру в руки штурвал не часто, просто не до этого. Но в прошлом году, например, у меня было 50 часов налета.

О летчиках

В армии много талантливых людей, но все-таки военные летчики — особая каста. Как у нас говорят? Лейтенант на танке и лейтенант на самолете — это разные лейтенанты. Летчик подготовлен таким образом, что разобраться с управлением танком ему не составит большого труда. Но чтобы танкист или артиллерист подняли самолет в небо, сомневаюсь.

Чтобы стать летчиком, училища мало, придется трудиться всю жизнь — в нашей профессии нет предела совершенству, это уж точно. Мы проходим изощренную систему подготовки. Жесткие требования по здоровью. Профессиональный психологический отбор. Психологи работают с каждым абитуриентом, выводят кривую его характера. Например, за короткое время нужно ответить на 300 вопросов теста. Или есть такое упражнение. Ты садишься в авиационное кресло, тебя пристегивают, ты весь в электродах, в руках — джойстик, а напротив — экран. По экрану идут синусоиды, ты ведешь курсор по синусоиде, вроде несложно. Но в какой-то момент тебя неожиданно бьют током, а камера наблюдает, как ты будешь действовать: дернешься, испугаешься? В воздухе, а тем более в воздушном бою, в любой нештатной ситуации ты должен сохранять самоконтроль.

В авиации все командиры — действующие летчики, командиры полков и дивизий — это «летающие» должности. Коллеги по армии меня часто спрашивают: а зачем у вас командир полка-то летает — людей не хватает? — Потому что это самые подготовленные летчики. Ведь если поставленную задачу не может выполнить лично командир полка, то полк с ней тем более не справится.

О самолетах

Летать на военном самолете — это не то, что на пассажирском, там ты как на трамвае едешь. У нас все по-другому. Вот ты садишься в кабину, закрываешь стеклянный фонарь — все, земные заботы остались на земле. А когда отрываешься от земли, когда машина реагирует на малейшие движения твоего тела, просто сливаешься с этой стихией.

Самолету все равно, кто ты, лейтенант или генерал. Самолет на погоны не смотрит, да их и нет на наших комбинезонах. Вы с ним в небе — одно целое. Ты чувствуешь его всем своим телом, а он — тебя. Самолет в разрезе похож на живое существо: сосуды, сердце, мышцы. Не дай бог какая-то трубочка сломалась — весь организм начинает болеть. И летчик в такие минуты тянет до последнего и чувствует себя спасателем: любой ценой довести, вернуть самолет на землю, а там техники разберутся. Конечно, с одной стороны, это нарушение. У нас ведь четкие инструкции, в какой ситуации как действовать, когда аварийно покидать самолет. Но психологически с этим сложно справиться. Спрашиваешь иной раз у летчика: "Почему не прыгал?" — "А как с ним расстаться?" — отвечает.

О суевериях

Летчиков считают людьми суеверными. Я бы сказал так: в каждой части есть свои ритуалы, или, как говорится, традиции. Перед вылетом, например, положено обойти самолет только с левой стороны. Считается, что так ты поступаешь к самолету уважительно, ну и осмотреть его получается лучше. А у техников другое поверье: когда самолет трогается с места, нужно подпрыгнуть и коснуться его крыла.

На земле я человек не особенно суеверный, но если бы я катился на взлет, а перед самолетом пробежала бы черная кошка... Такого никогда не было, конечно, но если б она пробежала... В мирной ситуации я бы сильно подумал, взлетать ли.

О боевой раскраске

Почти в каждой летной части у летчиков есть, как правило, свой символ: некоторые комара рисуют на фюзеляже — типа, мал, но больно жалит. У других на воздухозаборнике — хищная пасть акулы. Я лично к такой живописи отношусь спокойно, лишь бы не перебарщивали. Потому что окраска самолету ведь не просто так дается. У штурмовиков и вертолетов, например, "форма" камуфлированная, для ведения боевых действий. Истребители обычно голубого цвета, чтобы были меньше заметны силам противовоздушной обороны противника на фоне неба. А у нашего самого нового самолета Су-34 верх темный, чтобы его сверху на земле не было видно, а низ — опять же голубой как небо. На мой вкус, в этом больше смысла, чем в самодеятельном творчестве.

О трудностях

Моя жизнь известна мне по крайней мере на год вперед. Все изгибы судьбы, как говорится, прописаны инструкциями и планами работы. Встаю в 6 утра, в 7.30 — уже на работе. Это привычка, в таком режиме живут все военные. И хотя будильник всегда заведен, обхожусь без него. Даже в понедельник, когда совещания начинаются раньше, чем обычно. Чтобы уточнить обстановку после выходных и подготовиться, на службе надо быть пораньше.

Я настолько уже втянулся в работу, что понятия "трудный день" для меня, наверное, не существует. Критические ситуации, серьезные происшествия — без этого, к сожалению, не обходится летная практика, такова специфика службы. И именно эти дни потом помнятся больше других... Поэтому надо не только уметь преодолевать трудности, но и выходить из каждой ситуации с наименьшими потерями.

О творчестве

В нашей службе две составляющие — авиационная и противовоздушная оборона. ПВО — более жесткая, фундаментальная система. Она в меньшей степени подвержена колебаниям влево-вправо. А вот авиация — это всегда творчество. Вот сейчас меня ждут командиры соединений, будут утверждать у меня планы учений. И я ожидаю такой творческий процесс, что кое-кому, как говорится, придется переделывать документы.

О романтике

Я летаю с 1982 года — уже тридцать лет. И никакой особенной романтики не замечал. Полет — колоссальный труд: выходишь из самолета весь мокрый. Знаете, когда я получаю наибольшее удовлетворение? Когда уже на земле, в конце взлетно-посадочной полосы. Когда освобождаешь ее — вот здесь самый пик удовольствия! Ты все сделал честно, хорошо, качественно. А в небе нет никакой романтики, только работа.

О генералитете

Я никогда не мечтал стать генералом. Хотя и говорят, что плох тот солдат, который не мечтает об этом. Но врать не буду — я об этом вообще не задумывался. Когда был курсантом, только одного генерала и видел — начальника училища, да и то издалека. И старался ему лишний раз на глаза не попадаться от греха подальше. Так что у меня простой рецепт военной карьеры: надо работать. Будешь работать хорошо, тебя оценят.

Что такое генералы в России? Прежде всего очень хорошо профессионально подготовленные, трудоспособные и в большинстве своем порядочные люди. Когда в очередной раз слышу про «толстых генералов», думаю: откуда этот бред? Среди генералов немного располневших. В основном все работают над собой, и в плане физической подготовки тоже.

Да, Вооруженные силы — большое ведомство. Иерархия. Сколько начальников, столько и мнений. И порой надо семь раз отмерить, прежде чем что-то сказать. Но это не означает, что нужно идти на компромисс с совестью или лебезить перед кем-то. Я считаю, если ты подготовлен, если отвечаешь за свои слова и поступки, ты будешь спокойно отстаивать свою точку зрения и защищать свой коллектив на самом высоком уровне.

Меняются ли генералы в России? Сложно сказать. Личный опыт наблюдений у меня пока небольшой. Я думаю, в российской армии меняются доктрины и оружие, а люди остаются людьми. Как говорят, каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Чтобы с генералом этого не случилось, необходимо всегда искать и находить в себе солдата.

О жизненном опыте

Я бы не сказал, что у меня были ситуации, которые полностью загоняли в тупик. Конечно, за годы службы всякое случалось: и неудачи, и ошибки, и поражения. Но чтобы я не находил выхода из той или иной ситуации — такого, наверное, не было никогда. Я всегда старался делать правильные выводы. А если чего-то недопонимал, мне везло: рядом всегда оказывались люди, которые могли подсказать, как правильно поступить.

И еще: нужно бояться только одного — потерять самого себя. Для меня это основное кредо: всегда оставаться самим собой. Этому качеству — постоянству — я стараюсь не изменять.

О хоккее

В 48 лет я впервые в жизни встал на коньки. Решил попробовать поиграть в хоккей. Привезли меня на площадку, привязали коньки. Вышел на лед и почувствовал себя беспомощным. Как же так? Я взрослый мужчина, неужели не смогу? Стал тайно заниматься, один, по ночам. И когда через месяц я преодолел этот барьер, то получил неимоверное удовольствие. Сейчас без хоккея уже не могу. Для меня, как для командира, хоккей — это коллектив, в нем представлены, как говорится, разные интересы, разные сферы деятельности. Это важный опыт.

О мужчине

Мужчиной ты можешь считаться, когда уже прочно стоишь на ногах. Отвечаешь за свои слова. Способен защитить семью, родных. Иногда говорят, что мужчина — это поступки. Но только ли поступки? Вот ты курсант, сел в самолет, полетел. Поступок? Да. Но ты еще ребенок, еще не мужчина. Ответственность за тебя несут другие люди. Мужчина в первую очередь — это ответственность.

О женщине

Любимые женщины — мать, жена, сестра — для меня самые близкие, самые святые люди. Они лучше всех нас знают, больше всех за нас страдают. Нам, мужчинам, только кажется, что мы сами становимся «крутыми» — нет, такими нас делают любимые женщины. Ради них мы готовы на любые жертвы. Больно смотреть, когда их предают и оставляют.

О родине

Когда я слышу слова «малая родина», начинаю думать: я родился в Петропавловске-Камчатском, вырос в Калининграде. Где моя родина? Это вся моя страна. Какой бы она ни была, как бы к ней ни относились, что бы ни говорили — мне не важно. Я смотрю на родину сквозь призму своей профессии. Родина — это то, что я защищаю. То, чему я присягнул. Она моя, а я принадлежу ей, это и есть моя жизнь.

Об армии

Вооруженные силы — гордость любой страны. Если вы ее не испытываете, то, значит, по тем или иным причинам не гордитесь своей страной. Попробуйте тогда пойти в армию. В этом институте — серьезном, силовом — много можно почерпнуть для жизни, многому научиться, сформировать свой характер, изменить взгляды на мир. Если вы нормальный, честный человек, армия сделает для вас много доброго и хорошего. Я считаю, что вам повезет.

О задачах

Главная моя задача — добиваться максимально качественного результата с наименьшими потерями личного состава. Как говорится, великий полководец не тот, кто добивается успеха в сражении, а тот, кто добивается его с наименьшими потерями. В этом и состоит смысл работы любого командира.